В нашем городе с 27 июля по 2 августа побывал Пётр ШАЛЬША – польский режиссер, сценарист, музыкант, кинодокументалист. Пан Пётр планирует открыть омскому зрителю австрийского драматурга Артура Шницлера.

Смелая пьеса

С режиссером мы встретились в кабинете главного режиссера Лицейского театра Сергея Тимофеева: именно с этим театром господин Шальша обсудил сотрудничество в следующем сезоне. Опыт совместной работы с омичами у него уже есть  – в 2008 г. он поставил  в «Пятом театре» спектакль «Альпийское сияние» по пьесе австрийца Петера Туррини. С лицеистами Шальша, живущий в Вене, планирует ставить пьесу другого австрийца: «Любовный хоровод» Артура Шницлера – драматурга очень популярного в Европе, в нашей же стране малоизвестного. Если звезды сложатся удачно и спектакль состоится, это будет первая постановка пьесы в России. Договоренность с режиссером достигнута, знакомство с труппой состоялось, пьеса выбрана – но для появления спектакля в репертуаре одного желания мало, нужна и финансовая поддержка, и готовность города принять эту пьесу.

—  «Любовный хоровод» — произведение очень смелое, когда состоялась ее премьера в Европе, это был большой скандал. Смелость автора заключается в теме: хоровод чувств, любовь и нелюбовь переходят от одного героя к другому, — отметил Шальша. – Шницлер – очень глубокий автор, он был близким другом Фрейда. Он сумел разглядеть в отношениях между людьми корень зарождающегося фашизма – может, он и не думал об этом, но чувствовал то, что история потом доказала. Чувствовал конец эпохи.

Обнажённая в одеждах

Пётр Шальша, говоря о своем режиссерском кредо, отмечает необходимость бережного обращения с авторским текстом.

—  Теперь это очень популярно: режиссеры не только от философии пьесы отходят, но и от текста, особенно если автор мертвый – тогда вообще наплевать, делают, что хотят, добавляют чужие слова, газетные цитаты… Я не такой режиссер.  Они говорят: «Я сделаю Гамлета так, что все на колени упадут». Я думаю, что мы должны перед Шекспиром на колени падать, а не перед режиссером. Если говорить о современном театре в Европе, то еще такая мода есть: в каждом втором спектакле на сцене вода — я уже не могу на это смотреть.  Часто переносят пьесу в сумасшедший дом: я и Шекспира видел, и «Чайку» в сумасшедшем доме… Из других примеров дурновкусия – натурализм, когда без голой женщины нет спектакля. В театрах порой это доходит до порнографии, а я думаю, что надо дать возможность зрителю включать воображение. Так показать, чтобы зритель подумал: «Я эту девушку теперь нагой видел» — а она на самом деле нагая не была. Театр в Европе в своих поисках сценических решений дошел до точки, и не знает, что дальше делать. С этой точки зрения, я думаю, он сегодня в кризисе.

Устаревшая эстетика

Пётр Шальша 32 года назад эмигрировал из Польши в Австрию из-за политической ситуации. Иначе как поляком себя не мыслящий, он стал проводником между польской и австрийской культурами, «строителем мостов» — как он сам себя называет. Он также поддерживает тесные культурные контакты с Россией, показывал в Польше запрещенные тогда в СССР эпизоды из балетов Бориса Эйхмана, делал проект «Иоганн Штраус в Санкт-Петербурге» с участием британского актера Питера Устинова и австрийского дирижера. Шальша ставит спектакли и оперы в Австрии, Польше, России, Израиле, Германии – и, ведя такую наполненную театром жизнь, сумел увидеть в Омске театр для себя неожиданный:

— Я был в Омске на одном концерте… И увидел элементы такого театра, о котором уже забыл, — признался режиссер. — Я думал, что таких вещей уже вообще нет. В концерте принимали участие актеры, и во всем, что они делали, чувствовалась социалистическая эстетика. Я увидел, что эпоха Сталина еще не ушла. Есть такое понятие, оно даже для поляков сегодня подходит – homo sovetikus. Так вот, «хомо советикус» у вас еще существует, и над этим надо работать. В Польше тоже есть ансамбль песни и пляски «Мазовше», он показывает фольклор. Привозят эти песни на Запад, и Запад думает, что в нашей стране ничего не изменилось за 60 лет. И в Омске вчера тоже – пели о Второй мировой войне и все вышли в форме солдат советской армии. Но ведь для того, чтобы говорить о той войне, не нужно выходить в униформе. Это просто иллюстрация, клише, от которых пора избавляться.

Татьяна Попова

«Вечерний Омск», №31 / 5 августа 2015 г.