Стоило переделать фи­нал известной сказки, как трагедия превратилась в хэппи-энд, а с самой исто­рии мигом слетела «класси­ческая пыль», накопивша­яся за столько лет.

Режиссёр Руслан Шапо­рин поставил в Лицейском те­атре почти «Снегурочку». Почти по Островскому. Но в этом «почти» оказалось столько всего, что спектаклю даже придумали другое название — «Ладо моё…». В полушёпоте и полудрёме, в игре теней и эхе голосов роди­лось сказочное действо про безумную любовь. То ли спите вы, то, ли нет, то ли видите костёр на Ивана Купалу, то ли он вам кажется. Не в декорациях тут дело — свет и звук заменят все эффекты. Не слова, которые произносят на сцене, тут главное — их и так почти не разоб­рать — сплошное бормотание и шептание. «Ладо моё…» — это про чувство, которое пробужда­ется здесь и сейчас. И зритель — самый непосредственный на­блюдатель этого чуда. То ли любовью его назвать, то ли ещё как. Главное, хорошо от него на душе делается — ну просто колдовство какое-то.

Актрисам достаточно надеть на головы венки и чуть намочить волосы, чтобы мы повери­ли в юных славянок, ждущих праздника во славу солнца, в лесных красавиц в царстве бе­рендеев и в русалок одновремен­но. Актёрам хватит одного кру­га хоровода по крошечной сцене Лицейского, чтобы мы почувствовали «славянское» веселье по всей русской земле в канун самой волшебной ночи в году.

В многочисленных «недо» и «пред» вы проводите почти два часа, которые заканчиваются для героев (а вместе с ними и для вас) самым благополучным образом. Всем хорошо, все молоды, все любят друг друга, а главное — Снегурочка жива и здорова.

«Какие молодцы, Снегурочку не растопили!» — радовалась какая-то чувствительная зри­тельница после спектакля. Ну так на то она и сказка, чтобы Снегурочки живыми оставались.

Валерия Калашникова

«Аргументы и Факты в Омске» №43 / 22-28 октября 2008 г.